«Вспоминайте наставников…
подражайте вере их»
Евр. 13.7.
Даже невооруженным глазом видно, что конфессиональная жизнь крымчан в последнее время стала заметно активней и содержательней. Возвращаются старые и вводятся новые большие и малые храмы, мечети, проводятся праздники и мероприятия, посвященные историческим конфессиональным датам.
Православные отметили 100-летие восстановления патриаршества в России. 2017 год, как известно, лютеране провели под лозунгом 500-летия Реформации. И эта яркая историческая дата способствовала конфессиональному возрождению и укреплению сообщества верующих. К примеру, недавно в Евпатории провели Церковный день всех лютеранских общин Крыма. Но при этом легко обнаруживается общая радующая тенденция в событиях нового момента.
Духовное возрождение сегодня
С участием крымских священнослужителей впервые после 1924 года состоялось богослужение в гимназическом храме Св. равноапостольных Кирилла и Мефодия, что в Евпатории. Здесь же последние мероприятия караимов прошли в актовом зале уникального учреждения — Александровского духовного караимского училища, которое сейчас используется детским учреждением.
18 августа 2017 года, впервые за 9 десятилетий, по согласованию с городской властью возле обветшавшего здания, до революции принадлежавшего немцам, под его дверями состоялось богослужение лютеранской общины Евпатории. Да, под дверями не наполненного жизнью пустого здания, в заброшенном пространстве — символе духовного оскудения и немого укора людям.
Великая и трагическая российская история сообщит любознательному, что едва ли не с момента образования Московского государства по приглашению российских государей немцы сознательно поселялись в российских губерниях. Первые из них — еще при жизни Мартина Лютера и массово при Екатерине II. Лютеранская церковь, как и православная, получила статус официальной церкви государства. Ее официальные институты находились в Санкт-Петербурге, в столице. Так что немцы — неотъемлемая часть истории и культуры России. В последнее полвека в непростых условиях выживания им удалось сохранить связь со своей религией и культурой. И что же в этом худого?! Не случайно мудрость гласит: сохраним историю и культуру — сохраним себя, не только человеков, но даже страну!
Вдохновленная поддержкой городской власти, переживая необычайность случившегося, местная религиозная организация «Евангелическо-Лютеранская община г. Евпатории» после официального траурного мероприятия, посвященного очередной дате депортации немцев, как сказано, собралась у бывшей кирхи на богослужение. На подоконнике у входной запертой двери заброшенного здания — горящая свеча, другие атрибуты церковного действа, портрет пастора Арнольда Фришфельда (1874-1932?). Почему этот портрет, спросите вы? Сохранились сведения, что именно во время его служения в Крыму община Евпатории, получившая земельный участок, утвердилась и окрепла в построенной для евпаторийских немцев и эстонцев кирхе. Вот теперь под ее дверями на улице Чернышевского пастор лютеранских общин Крыма Сергей Матюх обратился к собравшимся с Молитвой Памяти, сославшись на текст Иезекииль, гл. 37. А паства в ответ сдержанно прочитала «Отче наш» — «Das Vaterunser». Люди вспомнили родных и близких, ушедших в мир иной. Вспомнили среди них евпаторийку Эльзу Яковлевну Геберле, которая в свое время рассказывала присутствующим, что девочкой она ходила с родителями в эту кирху на богослужения. Но особенно эмоционально, задевая души, прозвучал призыв крымского пастора: «Вспоминайте наставников ваших, которые проповедовали вам слово Божие, и, взирая на кончину их жизни, подражайте вере их».
Конечно, вспомнили наставника А. Фришфельда, проповедовавшего слово Божье в Крыму и завершившего земной путь за веру в Соловецком лагере особого назначения (СЛОН). Вспомнить можно было и других, наставлявших Евпаторийскую общину: Эмиля Шимке, Якоба Шарфа, Евгена Бахмана, Вильгельма Лорера (докл.).
Вспомним и мы!
Евпаторийская лютеранская кирха
В 1896 году на фоне всеобщего этно-конфессионального подъема в многонациональной
Евпатории местный купец-лютеранин Iоган Вильгельмович Браун ходатайствовал перед Думой о выделении ему городского места под постройку церкви и школы для лютеран города и окрестных селений. Браун был крепкий и состоятельный горожанин. На улице Фонтанной он имел дом с двумя флигелями, постройки и двор, а также новый двухэтажный дом на Набережной, оценочная стоимость которых составляла по 5 тысяч рублей за каждый. Прошение уважаемого купца было удовлетворено. Для этих целей пустопорожнее место оценочной стоимостью 100 рублей ему отвели у самого моря, на улице Гимназической (ныне Чернышевского), которая только планировалась к застройке. Скоро здесь должно было появиться здание мужской прогимназии. Отсюда и название улицы.
Ходатайство Брауна решалось положительно при одном условии: община зарегистрируется и войдет в состав крымского евангелическо-лютеранского прихода. Контролируя исполнение собственного решения, в феврале 1898 года Дума возвращалась к к нему. Наконец, 10 октября этого же года по указу генеральной консистории России Евпаторийскую общину включили в состав немецко-эстонского-чешского прихода Джелал (ныне Северное Раздольненского района).
Джелал — бывшая немецкая колония Адамсфельд, основанная в 1865 году. С 1893 до 1910 года приход Джелал существовал как адъюктура главного, Нейзацкого, охватывая Евпаторийский и Перекопский уезды.
Согласно сведениям Российского государственного исторического архива, лютеранский школьно-молитвенный дом в Евпатории, официально значащийся как филиальный, по указу генеральной консистории был построен в сроки июль 1900 года — сентябрь 1901 года. Это сохранившийся и сегодня, как уже сказано, каменный одноэтажный дом с квартирой для учителя и несколькими комнатами для занятий. Большой церковный участок в 400 кв. саженей был застроен частично даже к 1917 году.
Первый пастор
Как уже сказано, становление евпаторийской лютеранской кирхи было связано с личностью Фришфельда, молодого пастора из Эстляндской губернии. Арнольд Герман Фридрих родился 25 октября 1874 года в уездном городе Вейсенштейне, ныне Пайде (Paide, Эстония). Согласно всероссийской переписи населения 1897 года 2, 2 % населения Пайде составляли немцы. В их число входила семья Арнольда.
Отец Фридрих Карл Фришфельд, евангелическо-лютеранского вероисповедания, почтово-телеграфный чиновник Измаильской телеграфной станции (управление Одесского телеграфного округа), умер, когда мальчику было 15 лет. Он успел дать сыну Арнольду основы хорошего образования в гимназии Главного Немецкого училища Святого Петра в Санкт-Петербурге.
Согласно учебному плану «Петришуле», кроме Закона Божия, здесь преподавали русский язык и словесность, родной немецкий язык и словесность, языки: латинский, греческий, французский, математику и математическую географию, «просто» географию и физику, историю и логику. За «безукоризненное поведение, ревностное прилежание, отличные успехи», как написано в архивном документе, педсовет училища назначил своему выпускнику «книжную премию»!
Тотчас по получении аттестата зрелости молодой человек два года служил домашним учителем в имении Палло Вейсенштейнского уезда.
В 20 лет Арнольд Фришфель стал студентом Богословского факультета Императорского Юрьевского университета в Тарту. Мать Агнесса Вильгельмина, урожденная Нейман, и отчим дали нотариально заверенное согласие «об намерении Арнольда … изучать Богословие». Сам же он дал подписку, ни к какому тайному сообществу не принадлежать. Через пять лет Фришфельд из университета был «уволен за невзнос платы». Такая печальная виза имеется на архивном документе. Возможно, отчим не мог больше оплачивать университетское образование, и Ученый совет Богословского факультета, удостоив А. Фришфельда званием действительного студента богословия, выдал ему аттестат. Но подчеркнем: старейший университет России с богословским факультетом за пять учебных лет наверняка дал ему основательное теологическое образование.
Первый опыт служения пастором Фришфельд получил в приходе родного Вейсенштейна, а продолжил службу в Крыму. Известно, что в 1902 году он был ординирован в пасторы-адъюнкты и определен в евпаторийскую общину лютеранского церковного округа Джелал, где прослужил до 1915 года. Это был лучший час лютеранской веры в Крыму, на полуострове функционировало более 150 общин, охватывавших свыше 20 тысяч верующих. Так что свою кирху в Евпатории от разграбления ему не пришлось защищать.
В Крыму молодой пастор женился, в его молодой семье родились три дочери.
Перевод пастора Арнольда Фришфельда из Крыма на службу в столичные петроградские церкви Св. Михаила, потом Св. Екатерины, очевидно, было повышением по службе.
Крымские лютеране
По данным всеобщей переписи населения 1897 года немцы-лютеране Таврической губернии составляли 5.4%, это была третья по численности группа населения, эсты — 0.2%. В исповедальной группе лютеран немцы составили 65 329 человек обоего пола, или 95.4%, а эстонцы — 2 154 человека, или 3,1% населения губернии. Как лютеране, эти два этноса в пору своей крымской истории шли рука об руку, потому традиционные евангелически-лютеранские кирхи в Симферополе, Керчи и Евпатория эти народы использовали по очереди, а пастор проводил службу на двух языках. Для лютеранской кирхи были характерны строгое соблюдение лютеранских обрядов, богатая литургическая жизнь, простое обустройство церковного здания.
Адрес-календарь-справочник о Евпатории за 1913 год отмечал: «Немцы отличаются нравственностью и зажиточностью, они лучшие земледельцы и овцеводы, живут они замкнутой жизнью, не сближаясь с другими племенами, населяющими Евпаторийский район. Всех немцев, проживающих в Евпатории, считается 141 душа».
Купеческий сын Эдуард Иоганович Браун успешно занимался сельским хозяйством. Мещанин Оскар Эдуардович Рихтер прибыльно торговал. Кроме того, нереализованные эстетические запросы, а еще, наверное, любовь к городу заставили его на Лазаревской улице открыть фотоателье, где изготовлялись панорамные фото с видами Евпатории. Купцы, приказчики, рыботорговцы, ремесленники, землевладельцы, сельское сословие из уездов – представители средних слоев общества — составляли лютеранскую общину Евпатории. Среди них знаменитые Фритце, братья Вильгельм и Самуил Иогановичи Цейслеры, братья Филипп и Георг Готфридовичи Виденмайеры, Корели и Кайзеры.
Объективный процесс миграции крестьянского населения Крыма в города привел к началу XX века несколько эстонских семей, коренных земледельцев у себя в Эстляндии, в город на берегу моря. На 1919-1920 годы в городе проживало около тридцати двух с половиной тысяч человек, и среди них, как свидетельствуют документы, 12 эстонских семей и несколько «одиночек», общей численностью 105 человек. Капля в общей численности! Но, объединившись в общину, эстонцы и хор создали, и библиотеку собрали, и достаточно быстро социализировались.
Вчерашние крестьяне энергично становились на ноги. М. Вальдман, известный музыкант и руководитель оркестра, например, устроился в Евпаторийский морской порт. К 1910 году Т.Я. Мяги имел свой ресторан на I Продольной улице. У доктора Е. Ю. Кегелера, уроженца Эстонии, была хирургическая больница. У некоторых эстонцев имелись дачные участки. Как многие евпаторийцы, они тоже сдавали жилье курортникам, предлагали домашние обеды. Газета «Революционная Евпатория» от 9 марта 1918 года среди домовладельцев и дачевладельцев назвала Видакаса Юрия Яновича и Видакаса Иоганна Томасовича.
И с личной недвижимостью обстояло неплохо. Симферопольский окружной суд 22 ноября 1917 года зарегистрировал Евпаторийское эстонское общество под председательством П. М. Палло. А весной 1921 года внешкольный подотдел Евпаторийского отдела народного образования зарегистрировал Устав Евпаторийского эстонского литературного кружка.
Отделение церкви от государства
Через 5 месяцев после окончательной победы большевистской власти Революционный комитет Крыма своим приказом №349 от 20 апреля 1921 года создал межведомственные комиссии, на которые возлагалась выработка и непосредственное осуществление в срочном порядке мероприятий по выполнению Декрета Совнаркома об отделении церкви от государства и школы от церкви. Новая власть, прежде всего, провела регистрацию церквей и молельных домов, подготовила подробные описи недвижимого, движимого некультового имущества, отдельно движимого, предназначенного специально для богослужений, а также всех капиталов, церковных печатей и штампов с образцами их оттисками.
Так, чохом, за 10 дней 1922 года комиссия Евпаторийского окружного исполкома «посетила» следующие культовые учреждения:
13 мая — Греческую Свято-Ильинскую церковь.
17 мая — Свято-Николаевский собор.
18 мая — Евпаторийскую кенасу, ремесленную синагогу, купеческую синагогу, гимназическую Кирилл-Мефодиевскую церковь.
19 мая — армянскую католическую церковь.
23 мая — Свято-Николаевскую армяно-григорианскую. И составила акты об изъятии ценностей. Из гимназического храма изъяли, например, дискос (серебр.), лжицу, чашу, звездицу, тарелочку, 3 лампадки, 7 риз, 8 образов (все серебр.). По весу (объему) это 5 фунтов, 57 золотников. На первых порах верующие по заявлению могли взять в бесплатное пользование свой храм, а также имущество культового характера.
Так, на основании заявления граждан от 1 августа 1922 года немецкая лютеранская община Евпатории получила в бессрочное и бесплатное пользование для религиозных потребностей церкви недвижимое имущество, которое она обязалась беречь и сохранять. Это молитвенный дом, сарай и двор. Капиталов, недвижимого имущества некультового характера, ценностей (золото, серебро, драгоценные камни) община не имела. Движимое было скромное, как в любом лютеранском молельном доме: 20 скамей со спинками и без спинок, 24 стула, физгармония, алтарный стол, к нему красное суконное покрывало, люстра, шкаф для книг, 2 подсвечника, плюшевый ковер и «Распятие», рисованное маслом. Еще была печать сургучная из железа. Договор, заверенный народным нотариусом А. В. Хрисонопуло 18 декабря 1922 года, от городских властей подписал заведующий отделом Управления В. А. Лбов, а также верующие. Грамотно сформулированный документ содержал значимое для власти обязательство верующих сохранять лояльность к политике нового режима. До осени 1925 года евпаторийские лютеране спокойно пользовались полученным, но позже оказалось, что «молитвенный дом имеет еще 4 комнаты жилой площади», которые потребовались Евпаторийскому Райисполкому. Две комнаты как национализированные были у общины тут же изъяты.
Осенью 1928 года молельный дом осматривался на предмет расторжения договор, как утверждала исполнительная власть, из-за «халатного отношения к переданному в пользование государственному (!) имуществу». Самая драматичная схватка маленькой лютеранской общины с атеистическим государством произошла позже, в 1929 году. И у нее не было никаких шансов выстоять в противоборстве с агрессивным маховиком молодой большевистской государственной машины.
Сразу с начала года крымская власть, озабоченная исполнением приказа № 349, запрашивает у евпаторийского админотдела материалы о кирхе. Секретным документом наставляет Евпаторию: «Сейчас вопрос о ликвидации ставить НЕЦЕЛЕСООБРАЗНО», но поучают сформулировать верующим свои условия и потом требовать в письменной форме объяснение о невыполненном.Тут и соседи организовались. Отдельный Авиационный отряд тоже просит евпаторийскую власть «поднять вопрос о закрытии немецкой кирхи». 7 февраля проходит общее собрание коллектива Евпаторийской электростанции, находящейся рядом с кирхой. Соседство школы, рабочего клуба, бывшей Пушкинской аудитории, и «красной казармы» — с одной стороны, религиозного молельного дома – с другой, собранию электромехаников кажется недопустимым, поэтому предлагается выселить последних в ближайшее время. А верующие тем временем ремонтируют свою кирху, даже злополучный огнетушитель по требованию пожарной службы купили. Обязуются, собрав еще денег, весной ремонт продолжить, так как больше « наличного капитала у нас нет». Но в марте снова из Симферополя: «А вы предложите группе верующих представить сметы на требующийся ремонт…». Причем в короткие и конкретные сроки. Тем более что по слухам у верующих в деньгах проблемы не будет, что из лютеранского центра Москвы обещали верующих поддержать и те с ремонтом к сроку справятся. Уже детальнейшая смета у немцев к началу августа готова, на огромную по тому времени сумму выписалась – почти полторы тысячи! Однако 34 человека собравшихся просят разрешить произвести ремонт за 2 года. Интересно, что для проведения каждого собрания община верующих испрашивала у городской власти разрешения собраться и оплачивала 2 рубля гербовый сбора за это. О каждом таком разрешенном советскими органами собрании обязательно информировался начальник 5 участка милиции. С грифом «совершенно секретно» из Симферополя на место: отсрочку ремонта разрешить, но только до 1 января 1930 года. И снова сакральное: «НЕЦЕЛЕСООБРАЗНО сейчас закрывать церковь». Рекомендуйте, мол, верующим перейти в другое помещение. Тут как раз неожиданно всплыл факт, что еще в 1923 году было освобождено здание бывшей католической церкви. Вот горсовет и предлагает отдать его лютеранам.. Доводы: церковь граничит с воинской частью, вложение денег рискованно.
Поэтому ли только «нецелесообразно сейчас закрывать»? Нет. Первая Всекрымская беспартийная немецкая конференция, которая состоялась в сентябре 1925 года, уже тогда зафиксировала: «В связи с отделением церкви от государства были допущены ошибки». В 1927-1930 годы последовало организованное ВЦИК обследование немецкого населения Крым АССР, результаты которого были обобщены в Постановлении Центрального Исполнительного Комитета, Совета Народных Комиссаров Крымской АССР 13 июня 1930 года. Обследование выявило: в Крыму не учтены указания «о пресечении административного закрытия культовых домов». Очевидно, местная власть правильно понимала: верующие крепко стоят на защите свободы вероисповедания. Потому в Евпатории допускали возможность выполнения лютеранами ремонта даже в условиях жестких сроков и надуманных требований: «Вопрос об отказе верующих от здания вследствие непосильности ремонта весьма сомнительна», — сигналили из Евпатории.
А лютеране снова просят у власти разрешение провести собрание, чтобы покончить с ремонтом и вопросом, связанным с переходом в другой молитвенный дом. Снова платят 2 рубля сбора, снова милиция получает задание поприсутствовать и отметить обсуждаемое. Но верующие хитрят и проводят собрание раньше назначенного времени, чтобы поговорить без соглядатаев, за что будут призваны к административной ответственности. Первого сентября еще одно собрание, где присутствует 58 человек. Его повестка «О передаче молельного дома воинской части, Авиаотряду».
История завершилась тем, что Президиум ЦИК Крымской АССР 25 октября 1929 года принял постановление ликвидировать лютеранскую кирху в Евпатории в связи с тем, что она находится на территории, смежной по обеим сторонам с воинской частью. Кроме того, здание крайне необходимо для расположения в нем кадров этой части.
Решительно, по-военному составили акт от 30 октября 1929 года: все жилое помещение молитвенного дома в количестве 5 комнат передается в распоряжение авиаотряда. Молитвенный зал с находящимся в нем культовым имуществом до перенесения молитвенных собраний в здание бывшей католической церкви до 15 ноября 1929 года временно остается в распоряжении верующих. Подписали заврелигиозным отделом Егудин, начальник штаба 29–ой эскадрильи авиаотряда Сергеев, красноармеец авиаотряда Стрелков. От верующих — Рихтер И. Ф. и Корель Г. Я.
Почва этой решительности формировалась на таком же волевом решении Президиума ЦИК Совета Рабочих, Крестьянских, Красноармейских и Военно-Морских Депутатов Крымской АССР (протокол № 26 от 25 октября 1929 года) кирху в Евпатории ликвидировать заодно с мечетью Хан-Джами.
Все драматичные перипетии трудной борьбы за евпаторийский молельный дом выпали на долю пастора Евгения Бахмана.
По канонам лютеранства Слово Божье доносилось до прихожан на их родном языке. И именно эта традиция национального Богослужения становилась базисным источником формирования культурного сознания и этнического единения крымских немцев и эстонцев. Поэтому нравственно-просветительское воздействие религии было неизменно значительным.
Кроме всего прочего, именно религия стала дополнительным мощным фактором, препятствующим этнической ассимиляции в условиях иноязычного поликультурного окружения в Крыму.
Таким образом, ликвидация принципа свободы вероисповедания, начатые гонения на церковь и ее служителей в 30-е годы минувшего столетия самым непосредственным образом отразились на общем состоянии этноса.
Как на духу!
Сегодня крылатая фраза «гамбургский счет» равнозначна выражению «беспристрастная оценка чего-либо без скидок на авторитеты и обстоятельства». Выдающийся русский борец Иван Поддубный (кстати, бывавший в Евпатории) рассказывал, что в свое время среди борцов классической борьбы существовала традиция: один раз в год они съезжались в Гамбург. В одном из его трактиров, закрытом для зрителей и антрепренеров, боролись между собой честно, без предварительного сговора. Чтобы выявить настоящее, истинное.
Среди методов работы «красной» власти были, как мы убедились, абсурдно-обманные, и арсенал воздействия на граждан — достаточно разнообразный. Это и умышленно преувеличенные объемы ремонта молитвенных домов, вообще надуманная необходимость их ремонта. И отсутствие огнетушителя, и невзнос страховых сумм, и многое другое, что в итоге «привело к ухудшению состояния здания» / л.53. Так цинично обвинялись верующие в небрежном отношении к отнятому у них, «государственному», имуществу.
Но наступило другое время. И Евангелическо-Лютеранская община Евпатории с конца 1990-х годов, то есть и при украинской власти, и при российской власти в Крыму, ставит вопрос о возвращении ей молельного дома на Чернышевской. Но правопреемником и владельцем недвижимого имущества дореволюционной кирхи, выстроенной на средства лютеран, сегодня является Севастопольское военное управление.
Даже настроившись беспристрастно искать истину, может ли кто-то сказать, что в последние десятилетия своими глазами видел хотя бы десяток евпаторийских кадровых военных в Доме офицеров на улице Чернышевского? Такой вопрос как-то задал автору этих строк наблюдательный и остроумный человек. Уверена, никто не скажет: я видел! Если же смотреть шире, позор евпаторийскому гражданскому обществу, что в такое запущенное место пришел прекрасный уголок города у самого моря! То место, которое специалисты–историки называют «уникальным по своей значимости и быть может, единственным сохранившимся в Крыму заповедным уголком начала XX века, времен Таврической губернии, которое имеет исключительное историко-культурное значение».
Почему же не возвращается кирха? Ведь есть механизм государственного решения этого непростого вопроса. Есть и практика, есть опыт. Мечеть Хан-Джами, например, давно возвращении верующим.
Федеральный закон РФ от 30 ноября 2010 № 327-73 «О передаче религиозным организациям имущества религиозного назначения, находящегося в государственной или муниципальной собственности» принят Государственной думой 19.11.2010, одобренный Советом Федераций 24.11. 2010 года четко определяет порядок безвозмездной передачи в собственность или безвозмездное пользование религиозным организациям имущества религиозного назначения.
Согласно статье 3, такое имущество, то есть недвижимое имущество (здания и т. д.), построенное для совершения богослужения, религиозных обрядов и церемоний, проведение молитв и религиозных собраний, отчуждается из государственной или муниципальной собственности исключительно в собственность религиозной организации.
Статья 6 однозначно определяет, что основанием для решения вопроса является заявление организации. Заявления от местной религиозной организации «Евангелическо-Лютеранская община г. Евпатории», конечно, были. Но отказа, мотивированного отказа, в передаче здания община не получала! Никогда! Да и почему можно было бы отказать?
Кирха является имуществом религиозного назначения? Да!
Цель предполагаемого использования здания соответствует целям деятельности организации? Да!
На имущество претендуют иностранная организация или ее представители? Нет!
Был ли когда-либо суд в связи с притязаниями религиозной организации? Не было!
Находится ли имущество в собственности другой религиозной организации? Нет! Отказать Евангелическо-Лютеранской общине Евпатории, однако, в соответствии с законом можно только по приведенным основаниям.
Может быть, главнокомандующему Вооруженных сил РФ следует продемонстрировать крымским военным структурам, как следует выполнять законы? А заодно и как нужно относиться к народной собственности?
Прав советский философ Мераб Мамардашвили: мир наполнен скрежетом мозгов, обсуждающих прописные истины. Например, нужно ли возвращать отнятое? До сих пор обсуждают!
И все же евпаторийские лютеране не утратили ни связи со своей верой, ни себя как народ. Они планируют вернуть свой молитвенный дом и укрепляться в вере.
Людмила Никифорова
