14 февраля Католическая Церковь празднует память святых Кирилла и Мефодия – великих византийцев, благодаря трудам которых, славянские народы смогли услышать голос Божий, говорящий к ним на их родном языке.

Кирилл (в миру Константин) и Мефодий (предположительно при крещении получивший имя Михаил) родились в семье друнгария (византийского офицера) Льва, в греческом городе Фессалоники (теперь, Салоники), в славянской среде именуемом Солунью. Мефодий был старшим из детей, Константин — младшим. Время рождения Мефодия — между 815 и 817 гг., Константин, предположительно родился ок. 827 г. Сложилось так, что, несмотря на старшинство Мефодия, первым, при упоминании братьев, традиционно всегда называют Кирилла, может быть потому, что именно ему была поручена кесарем миссия к славянам, может быть потому, что младший из братьев первым ушел к Отцу Небесному, а может быть, благодаря той нежной любви, которую питал к младшему старший, стремившийся всегда оставаться в тени брата и выдвигавший его на первое место. Раннее и наиболее подробное житие Константина, написанное, по мнению многих историков, если не самим Мефодием, то при его участии, рассказывает, что когда Константину было всего семь лет, он во сне обручился с прекрасной девушкой, выбранной им из множества других, и носившей имя София-Премудрость.
Родители же, когда мальчик рассказал им о своем сне, посоветовали сыну держаться этого выбора, потому что «…сияет мудрость сильнее солнца, и если ты возьмешь ее супругой — от многих зол избавишься с ее помощью». Сон оказался пророческим. Науки привлекали Константина с детства, и уже подростком он окончательно сделал выбор в пользу собирания сокровищ неосязаемых, но от того не менее драгоценных — знаний. Того, что могли дать ему даже лучшие из учителей в родном городе, скоро стало недостаточно для мальчика, наделенного мощным интеллектом. Он жаждал глубоких и универсальных знаний, и с Божьей помощью получил возможность получить их — логофет Феоктист, управляющий малолетнего кесаря Михаила, наслышанный о его выдающихся способностях, призвал Константина ко двору и дал ему возможность учиться вместе с юным кесарем у лучших ученых своего времени.
Он изучал множество наук: грамматику, риторику, философию, астрономию, геометрию, языки, но более всего преуспел в философии, которую понимал как «…Божественных и человеческих дел понимание, насколько может человек приблизиться к Богу, и как делами учить человека быть по образу и подобию создавшего его». Он пользовался любовью и уважением всесильного логофета, и перед ним открывалась блестящая политическая карьера, но внешний успех не интересовал его; еще подростком, в Солуни, прогоревав несколько дней из-за унесенного ветром любимого сокола, он принял решение не стремиться к житейским радостям, потому что поступающий так обречен всегда терять и во всем разочаровываться. Отвергнув выгодный брак с крестницей Феоктиста, Константин принял священнический сан и занял должность библиотекаря собора святой Софии, затем на некоторое время удалился в один из причерноморских монастырей, а возвратившись по настоянию властей в столицу, преподавал философию. Его успех на этом поприще и слава непобедимого в диспутах оратора снискали ему прозвище «Философ». Еще совсем молодым он легко победил в споре знаменитого сторонника иконоборцев Анния.
Тем временем старший брат, казалось, делавший успешную военную карьеру, после долгих лет на посту стратега провинции Словиния (на территории современной Македонии) также принял духовный сан, потому что «не хотел своей благородной души смутить тем, что не остается навеки» и удалился в монастырь на горе Олимп, где «отдался чтению книг». После убийства логофета Феоктиста, покровителя Кирилла, младший брат присоединяется к старшему в монастыре, где тот к тому времени становится настоятелем.
Отсюда братья отправляются в свою первую совместную миссионерскую поездку — в хазарский каганат, откуда в Византию прибывают послы с просьбой прислать кого-нибудь сведущего, кто мог бы познакомить хазар с христианством, сопровождая свою просьбу обещанием от кагана креститься, если его убедят в истинности учения. Патриарх Фотий посылает к хазарам Кирилла своего бывшего ученика, а вместе с ним идет и Мефодий, который оберегает младшего брата и всячески поддерживает его «…служа как раб меньшему брату и повинуясь ему», готовый «…умереть за христианскую веру». Биограф Мефодия говорит, что в то время, как Кирилл действовал словом, орудием старшего брата была молитва. Хотя результатом этой поездки не стало крещение кагана, все же значительное число хазар (около двухсот человек) пожелали принять христианство. На обратном пути, в Херсонесе, по молитве Кирилла были чудесным образом обретены мощи святого Климента. После возвращения, кесарь и патриарх предложили Мефодию епископство, но он отказался от этой чести, всему предпочитая молитву и книги, и братья вновь удалились в монастырь.
В 862 г. моравский князь Ростислав обратился к Константинопольскому патриарху Фотию с просьбой прислать в Моравию епископа, который мог бы излагать христианское учение на славянском языке. Эта просьба не встретила особого энтузиазма ни у патриарха, ни у императора. В высших политических сферах Византии видели в заботе о распространении христианства скорее способ усиления политического влияния среди обращаемых народов, чем стремление к обретению новых душ для Господа, а желание проповеди на родном языке говорило о стремлении князя к независимости. Однако, частично просьбу Ростислава исполнили, послав к нему братьев Кирилла и Мефодия, ни один из которых не имел епископского сана, мотивируя этот выбор тем, что оба брата, уроженцы Солуни, где жило много славян, с детства хорошо владеют славянским языком. В мае 863 г. Кирилл и Мефодий прибыли в столицу Моравии Велеград. Они не просто хорошо знали славянское наречие, они владели им в совершенстве, понимая не только речь, но и душу молодого славянского народа настолько хорошо, что это породило устойчивую легенду об их славянском происхождении. Солунские братья дали моравам больше, чем те просили – не только проповедь на их родном языке, но и славянские богослужения. На славянский язык были переведены также тексты Священного Писания, которые использовались в литургии. Для записи переводов Кирилл и Мефодий создали алфавит, точно передающий сложные и богатые звуки славянской речи. Этим алфавитом, хотя и претерпевшим довольно значительные изменения, многие славянские народы пользуются и теперь.
Деятельность братьев встретила сопротивление в среде франкского духовенства, уже присутствовавшего в Моравии. Многие его представители считали, что Богу подобает служить только на трех языках — греческом, латинском и еврейском. Наиболее ортодоксальные представители этого мнения были против не только богослужения на славянском языке, но и славянской письменности вообще, закрывая глаза даже на тот неоспоримый факт, что славянские языки располагали значительно большим количеством разнообразных звуков, адекватно записать которые латиницей было практически невозможно. Для того, чтобы разрешить спорный вопрос, святые, «узнав, что ваши [т. е. моравские] земли находятся под властью апостольского престола» отправились в Рим. Следуя в Рим, они прошли через Паннонию, где были встречены с почетом князем Коцелом, который, в восхищении от учености и мудрости старшего из братьев впоследствии не раз просил Папу направить Мефодия к нему епископом. В Венеции братья вступили в спор со сторонниками трехъязычия, приводя в защиту своего мнения убедительные доводы: «Разве мы все не одинаково дышим воздухом? А вы не стыдитесь утверждать только три языка (еврейский, греческий и латинский), полагая, что все другие народы и племена слепы и глухи! Ответьте мне: вы говорите так, потому что считаете Бога столь немощным, что Он не в состоянии наделять таким даром, или столь злобным, что Он не желает этого делать?» В 867 г. Кирилл и Мефодий прибыли в Рим. В дар Папе они привезли чудесно обретенные ими в Херсонесе мощи святого Климента — покровителя Вечного города. Папа Адриан II благословил, привезенные братьями богослужебные книги на славянском языке и распорядился торжественно возложить их на алтарь церкви Санта Мария ад Презепе. В соборе святого Петра и нескольких других крупных соборах Рима ими были отслужены мессы по-славянски, ученики-славяне, сопровождавшие солунских братьев, были рукоположены Папой во священники. Однако в Риме Кирилл неожиданно заболел и 14 февраля умер. Умирая, он, знавший, как мила сердцу Мефодия уединенная монашеская жизнь в тишине молитвы и созерцания, просил брата продолжать миссию среди славян, говоря: «Мы делим одну участь, брат, идем за плугом по одной пашне; я ныне падаю на поле по окончании моих дневных трудов. Я знаю, ты сильно любишь свою Гору; и все же не покидай ради Горы своего учительства. Поистине, где может быть для тебя спасение надежнее?». Кирилл был погребен в Риме в церкви святого Климента с почестями, равными тем, которые могли быть оказаны Папе, а возведенный Папой в епископское достоинство Мефодий вернулся в Моравию, где его ожидали еще пятнадцать лет одиноких трудов и испытаний.
За время его отсутствия Ростислава сменил на моравском престоле Святополк, настроенный прогермански, и не заинтересованный в том, чтобы вера его подданных была осознанной. Мефодия обвинили в проповеди на чужой канонической территории, заточили в монастырь, не однажды пытались обвинить в ереси и очернить в глазах Папы. Еще не раз ему приходилось прибегать к заступничеству Святого Престола, и всякий раз он бывал оправдан. Несмотря на преследования, Мефодий продолжил труды по переводу Священного Писания на славянский язык, а также перевел некоторые святоотеческие труды, в том числе и несколько бесед Кирилла, а также «Номоканон» — византийский свод церковных и светских законов. Он был любим народом и учениками — теми, кто искал не успехов на политическом поприще, а любви Божией и истины.
3 апреля 885 г., после трех дней молитвы, возносимой за весь народ, на рассвете, окруженный учениками, одного из которых, Горазда, он избрал своим преемником, Мефодий, со словами: «В руки Твои Господи предаю дух мой» «…почил на руках иерейских». На похороны его «…собралось бесчисленное множество людей, проводили (его) со свечами, оплакивая доброго учителя и пастыря, мужчины и женщины, малые и великие, богатые и бедные, свободные и рабы, вдовы и сироты, иностранцы и местные, больные и здоровые — все (, оплакивая) того, что стал всем для всех, чтобы всех привлечь».
После смерти Мефодия противники его миссии среди славян преследованиями принудили его учеников покинуть Моравию и бежать в Болгарию, где они были встречены с радостью. Моравская знать, желавшая стать частью латинского мира Западной Европы, избрала иной путь, богослужения на славянском языке здесь прекратились, однако другие славянские народы подхватили бесценный дар, принесенный им Кириллом и Мефодием.
Кирилл и Мефодий почитаются как святые и Римско-католической, и Православной Церквами. Оценке их миссии посвящены несколько Папских посланий, предпоследнее из которых — «Egregie virtutis», данное 31 декабря 1980 г. провозглашает их, миссионеров и просветителей, гениальных, вдохновляемых Святым Духом лингвистов и переводчиков, создателей славянской письменности и ревнителей единства христиан, наравне с великим святым Бенедиктом, покровителями Европы.
Оценивая роль Кирилла и Мефодия блаженный Папа Иоанн Павел II — первый в истории Церкви Папа-славянин — в энциклике «Апостолы славян» писал: «Евангельскую весть, которую святые Кирилл и Мефодий переложили для славянских народов, мудро черпая из сокровищницы Церкви «старое и новое» (ср. Мф 13, 52), они передавали с помощью проповеди и катехизации, не отступая от вечной истины и в то же время приспосабливая ее к конкретным историческим обстоятельствам. Благодаря миссионерскому подвигу обоих братьев славянские народы смогли впервые осознать собственное призвание и участвовать в вечном промысле Пресвятой Троицы, во всеобъемлющем плане спасения мира. Они поняли также свою почетную роль в целостной истории человечества, сотворенного Богом Отцом, искупленного Сыном Спасителем и просвещенного Духом Святым. Благодаря их проповеди, одобренной в свое время церковными властями, римскими епископами и константинопольскими патриархами, славяне смогли ощутить себя, вместе с другими народами, отпрысками и наследниками обетования, данного Богом Аврааму (Быт 15, 1—2). Таким образом, благодаря церковному устройству, созданному святым Мефодием, и осознанию собственного лица в христианстве, они заняли предназначенное им место в Церкви, возникшей с тех пор и в этой части Европы».

Анна Кудрик
По материалам http://crimeacatholic.org

«Вот Господь наш грядет со славою и озарит очи рабов Своих. Аллилуйя» — с пением этого антифона и горящими свечами в руках каждый год 2 февраля проходят по всем католическим церквам мира процессии верующих, символически подтверждая свою верность однажды принятому решению следовать за Христом — светом миру и «светом к просвещению язычников».
У праздника, отмечаемого в этот день, первого праздника рядового времени литургического года, несколько названий, в том числе, народных, например, «Candelore» в Италии, «Candlemas» в Великобритании и англоязычных странах, «Lightmes» в Германии и большинство этих народных наименований так или иначе отсылает нас к слову «свет», соединяя его со словом «месса» и это закономерно — традиция освящать в этот день свечи, свет которых символизирует для нас свет Христов, и совершать процессию с ними почти полторы тысячи лет. Официально в литургии Католической Церкви праздник этот называется «Представление Господа». В Католической Церкви России в последние десятилетия утвердилось название, принятое в Церквах Византийской традиции — «Сретение», т. е. «Встреча».
Событие, которое вспоминает в этот день Церковь, хорошо известно каждому католику не только из Священного Писания, но и благодаря тому, что о нем мы размышляем в четвертой радостной тайне Розария. Оно описано в Евангелии от Луки (Лк 2, 22-38). Евангелист рассказывает, как после рождения Иисуса, Иосиф и Мария по прошествии предписанных после рождения первенца сорока дней, в течение которых родильница считалась нечистой и не могла переступать порог храма, принесли в Иерусалимский храм Младенца Иисуса, чтобы, «представить Его пред Господа» (Лк 2, 22) и принести Богу в выкуп за Него, как за всякого израильского первенца, установленную жертву, как того требовал закон Моисеев. Согласно этому закону, все первородное считалось принадлежащим Богу, и поэтому должно было быть выкуплено принесением соответствующей жертвы. Будучи бедны, Иосиф и Мария принесли самую скромную из возможных жертв — двух голубиных птенцов. Церковь обращает наше внимание на несколько важных аспектов этого евангельского повествования. Прежде всего — на смирение Святого Семейства, исполнившего все требования закона, несмотря на то, что ни Сын Божий не нуждался в искупительной жертве, которая приобрела в этом случае иной смысл — прообраза будущей жертвы на Голгофе, ни Мария, в материнстве сохранившая по воле Божией девственность, не нуждалась в очищении. На смирение Иисуса, с первых дней жизни в человеческом теле принявшего нищету и убожество хлева, кормушку для скота вместо колыбели, бедность семьи, скромных средств которой хватило только на самую малую жертву, а вскоре ставшего на несколько лет изгнанником, вынужденным бежать в чужую страну.
храм(1)В Иерусалимском храме, тогда еще не до конца достроенном, два человека — старец Симеон и вдова Анна, жившая при храме, узнали в ребенке, принесенном бедными супругами, Мессию, пришествия Которого ожидал с надеждой весь Израиль. О Симеоне, его истории и происхождении повествуют многие легенды и апокрифические евангелия. Протоевангелие от Иакова утверждает, что он был священником, и даже рассказывает историю его избрания вместо убитого священника Захарии. Другие источники предлагают несколько версий того, при каких обстоятельствах Симеону было предречено дожить до появления Мессии. Лука же ограничивается тем, что называет его «…мужем праведным и благочестивым» и утверждает, что «…Дух Святый был на нем» и «… Ему было предсказано Духом Святым, что он не увидит смерти, доколе не увидит Христа Господня». Лука приводит полностью прекрасные слова, излившиеся из уст Симеона, когда он увидел Младенца, сегодня, наравне с гимном Марии Magnificat, входящие в Литургию Часов: «Ныне отпускаешь раба Твоего по слову Твоему с миром, ибо видели очи мои спасение Твое…». Но не только то, что младенец — Мессия было открыто Симеону, внимающему Святому Духу, но и то, что Спаситель пришел в мир ради всех людей, а не только для избранного народа. Он — «…свет к просвещению язычников». Обращаясь к Марии, Симеон предсказывает, и разделение и «пререкания», которые принесет в мир приход Христа, и его смертную муку, которая станет мукой и для Богородицы. Сегодня, в день, когда Сын Божий был представлен в Храме и узнан святым Симеоном, Церковь призывает нас молиться о святости священников, монашествующих и членов секулярных институтов.
Традиция отмечать день принесения Младенца-Иисуса в Иерусалимский храм возникла очень рано. Известно, что уже в IV в.в Иерусалимской Церкви в память об этом совершалось особое богослужение. Подробно такое богослужение описано в письме благочестивой галльской паломницы Эгерии: «Четыредесятый день от Богоявлений празднуется здесь с большою честию. В этот день служба бывает в Воскресении, и все служат, и все совершается по порядку с величайшим торжеством, как бы в Пасху. Проповедуют все пресвитеры, и потом епископ, толкуя всегда о том месте евангелия, где в четыредесятый день Иосиф и Mapия принесли Господа в храм, и узрели его Симеон и Анна пророчица, дочь Фануила, и о словах их, которые они сказали, узрев Господа, и о приношении, которое принесли родители. И после этого, отправив все по обычному порядку, совершают литургию, и затем бывает отпуст». В то время, память этого события отмечалась 14 февраля, так как Рождество Христа вспоминалось не 25 декабря, как принято теперь, а 6 января, одновременно с Богоявлением. Впоследствии, когда празднование Рождества выделилось в отдельное торжество, был перенесен на сороковой день по Рождестве и праздник в память о принесении Иисуса в Иерусалимский храм. Праздник получил название «συνάντησις» — «Встреча». Здесь, как это видно из названия на первый план выдвигалась встреча Симеона и Анны с Христом, которая и сегодня трактуется как символ встречи народа Ветхого Завета со Спасителем. Благодаря дошедшей до наших дней проповеди святого Григория Нисского «Слово на Сретение» мы знаем, что праздник этот уже в IV в.существовал и за пределами Святой Земли. В Константинопольской Церкви праздник Сретения был утвержден, как обязательный для всей империи в 534 г. в царствование императора Юстиниана. Хотя праздник был Господским, Марии также воздавалась особая честь.
В Западной Церкви описанные Лукой и получившие на Востоке название Сретения события также считались очень значительными. На триумфальной арке базилики Санта Мария Маджоре в Риме можно видеть мозаику V в., изображающую момент Представления Господа, однако, в литургические книги он был внесен позже, чем на христианском Востоке. В Римскую литургию праздник вошел при папе Сергии I (681-701), как один из четырех праздников, посвященных Богородице под названием «Очищение Пресвятой Девы Марии» и сопровождавшихся торжественными процессиями. Именно в Риме обязательным элементом празднования стала торжественная процессия со свечами, сохранившаяся до наших дней. Некоторые историки считают, что свечи и зажженные лампады перешли в христианский праздник из языческого праздника Луперкалий, однако никакого серьезного документального подтверждения этому до настоящего времени не найдено. Начиная с VII в., праздник, отмечаемый 2 февраля, вошел в римские богослужебные книги. Название его менялось от заимствованного из греческого языка «Ypapante» до «Дня св. Симеона» (теперь празднуется на следующий день после Сретения — 3 февраля). В Миссал 1570 г. он вошел под названием «Очищение Марии». До литургической реформы этим праздником завершался Рождественский период. После реформы 1960 г., перенесшей окончание Рождественского времени на Крещение Господне название было изменено на Представление Господа, что вернуло ему первоначальный статус Господского праздника, смысл которого трактуется Катехизисом Католической Церкви так:«Сретение Иисуса во Храме показывает Его как Первенца, принадлежащего Господу. Вместе с Симеоном и Анной все чаяния Израиля, все ожидания и надежды являются на встречу со Своим Спасителем (в византийской традиции это событие так и называется: сретение, т.е. встреча). Иисус признан как долгожданный Мессия, «свет к просвещению язычников» и «слава Израиля», но также и как «предмет пререканий». Оружие, которое, как предсказано, пройдет душу Марии, возвещает то, другое жертвоприношение, совершенное и единственное, — оно свершится на кресте, принося спасение, которое Бог «уготовал пред лицем всех народов».

Анна Кудрик
http://crimeacatholic.org

14 января в Ялте состоялся 8 фестиваль колядок и пасторалек «В доме Марии». Фестиваль начался с праздничного Богослужения, которое возглавил его преосвященство епископ Яцек Пыль, также он сказал приветственное слово и напутствия всем участникам фестиваля. От нашего прихода в фестивале приняли участие хор студентов «C.S.F. — Choir». Руководитель Gloreeya Agbo Onche. Они исполнили колядки: «Mix Carol of the bells», «Mary, did you know», «Святая ночь». А так же Анна и Михаил Просековы с колядкой «К пещере Вифлеемской» (гитара Михаил Просеков), и музыка Адольфа Адана к кодядке «Святая ночь» (скрипка Анна Просекова). А так же в программе фестиваля прозвучала музыка Баха «Прелюдия и фуга ре-мажор» в исполнении Белькис Амедовой. «AVE MARIA» прозвучала в исполнении Маргариты Строевой г.Ялта. Дариночка Василенко рассказала прекрасный Рождественский стих, чем вызвала улыбки у зрителей. Как всегда порадовал своим выступлением семейный ансамбль «POZDRAWIAM» — Марина и Яков Волковы с двумя маленькими дочерьми. Приятно наблюдать за этой семейной парой на протяжении многих лет. Начинали принимать участие они еще будучи помолвлены (помнится Рождественская мистерия, в которой Марина была в роли Марии, а Яков в роли Иосифа), а теперь такой замечательный результат — целый семейный ансамбль! На этот раз вместе с детьми они исполнили колядку на польском языке.
Много эмоций подарил ансамбль польской песни «ODRODZENIE» Римско-католического прихода Непорочного Зачатия Пресвятой Девы Марии (г. Ялта), художественный руководитель Ирина Куровская, партия органа Надежда Гопкало. Постоянная участница Инна Генриховна Андриец порадовала исполнением колядок на польском языке «Triumfy Krόla niebieskiego», «Dlaczego dzisiaj wśród nocy dnieje» (ОО «Местная национально-культурная автономия поляков г. Ялта РК», руководитель Татьяна Рудницкая. Хор «Алупкинской детской школы искусств» исполнил замечательные произведения: «Рождественская песня» и «Бьют часы на башне», руководитель Инна Шинтяпина. Ансамбль старинной музыки «Cantica» г. Ялта исполнил колядки : «Gaudete», французская колядка 16 века «Ding Dong Merrily on High», колядка польских горцев «Pastuszkowie bracia mili». Украинские колядки «Добрий вечір тобі» и «Роди, Боже, жито» исполнили Наталия Заярная и ансамбль Греко-католической общины г. Ялта. И снова звучала великолепная органная музыка в исполнении Майи Кадыровой: И.С. Бах «Пастораль».
Хор студентов нашего прихода выступал последним и произвел неизгладимое впечатление на зрителей своей самобытностью, неповторимостью и колоритом национальных одежд. В заключении все участники исполнили колядку «GLORIA» , и организатором фестиваля Ириной Куровской были сказаны благодарственные слова и напутствия, а так же выданы дипломы всем участникам этого замечательного действа. Ведь на этом фестивале всегда царит атмосфера праздника Рождества Иисуса Христа, и все присутствующие имеют прекрасную возможность прочувствовать этот праздник еще раз. Огромная благодарность Ирине Куровской за ежегодно проведенную колоссальную работу по организации фестиваля; его преосвященству епископу Яцеку, а так же его бессменной ведущей Анне Секачкиной, и, конечно же, всем участникам этого замечательного мероприятия!

По материалам http://crimeacatholic.org

ФОТОХРОНИКА ФЕСТИВАЛЯ

<<На главную страницу<<

«Пошел также и Иосиф из Галилеи, из города Назарета, в Иудею, в город Давидов, называемый Вифлеем, потому что он был из дома и рода Давидова, записаться с Мариею, обрученною ему женою, которая была беременна. Когда же они были там, наступило время родить Ей; и родила Сына своего Первенца, и спеленала Его, и положила Его в ясли, потому что не было им места в гостинице». (Евангелие от Луки 2:4-7)

Уж если и есть на свете праздник, обросший огромной (как у Санта Клауса или его русского преемника Деда Мороза) бородой, так это Рождество. За две с хвостиком тысячи лет это событие настолько приукрасили традициями и обрядами (даже нет смысла перечислять их множество), что и само его название практически перестало обозначать изначальный смысл. Мы говорим о Рождестве, как празднике, практически упуская сам факт, Кто именно был рожден в этот день…
Мы так страстно ждем рождественских скидок и подарков, не думая о том, что самый большой подарок был сделан Богом именно тогда, когда Он привел в этот мир Спасителя. Мы так жаждем подарков для себя самих, забывая, что в День Рождения Христа драгоценные дары были принесены к Его ногам. Мы так ищем рождественских скидок, упуская из виду, что самая большая скидка была сделана через 33 года после рождения Иисуса, когда Он заплатил цену за наши грехи на Голгофе, раз и навсегда распахнув для нас объятия Отца…
А еще нам нравится устраивать красивый Рождественский вертеп. Овечки, коровки, люлька с Младенцем… И опять забываем о самом большом чуде, которое повторяется каждый день на протяжении этих двух тысячелетий. Ведь Христос, в реалии, родился в самом обычном грязном хлеву, и наверняка Его пеленки были пропитаны запахом овечьего навоза. И в чем здесь чудо?
А чудо в том, что по сей день Иисус рождается в хлевах человеческих сердец. Будем честны – наши сердца (простите за частое повторение слов) до встречи с Господом сложно было назвать 5-тизвездочными отелями. А если даже и так, то в них было достаточно места для всего — для комфорта, амбиций, гордости, зависти, золота – для всего, кроме Христа. И поэтому «золотые» по понятиям этого мира сердца слишком далеки от Бога.
Только лишь тогда, когда мы осознаем, что за всей этой блистающей мишурой кроется самый обычный, воняющий навозом хлев; что без Бога вся наша жизнь остается ничем иным, как большим показным фарсом, вот тогда Он приходит, чтобы родиться внутри нас. Он не боится испачкаться. Его не смущает неприкрытая нагота греха. Он наслаждается этим моментом – Своим Рождением в наших сердцах! Вот оно — истинное Рождество, которое действительно дает начало новой эпохи в нашей жизни!

<<На главную страницу<<